Я, Кунин Михаил Капитонович, родился в 1940 году в городе Одессе.

Мои родители, Кунин Капитон Михайлович и Кунина Татьяна Лукинична.

Нас у родителей двое: Я, Михаил и сестра Лариса.

В 1941 году началась война.

Капитон Михайлович, отправил жену с сыном и её родителями пароходом из Одессы, а сам остался в сотаве 25-ой Чапаевской дивизии защищать город.

По приказу Ставки с последним пароходом защитники оставили Одессу. В их числе был и мой папа, Кунин Капитон Михайлович.

Он воевал на разных фронтах, в то числе и на Курской дуге. Был тяжело ранен в ноги. После госпиталя папа получил назначение в Чкаловскую область, посёлок Колтубанка, обучать молодых солдат.

Дедушка, Кунин Михаил Карпович и бабушка, Кунина Фаня Марковна жили в городе Самаре.

После смерти дедушки, бабушка Фаня вышла замуж за раввина и жила в городе Москве.

У папы был брат, дядя Володя. Он строил Антарктиду, его семья жила в Москве.

У дяди Володи две дочери, Инна и Наташа.

Очень хотелось-бы узнать о них больше.

Я всё так же живу в Одессе. У меня две дочери.

Старшая, Елена, 1966 года рождения, замужем имеет двоих детей.

Младшая, Татьяна, 1987 года рождения, замужем.

История семьи Кунина Капитона Михайловича

История моей семьи начиналась так:

Мой дедушка, Кунин Капитон Михайлович служил в Одесском Военном округе. Однажды летним, солнечным днем, он познакомился на пляже с девушкой, коренной одесситкой, Татьяной Лукиничной Пилипук.

Со временем их дружба переросла в настоящие чувства.

В ноябре, 1937 года они поженились. Через несколько лет на свет появился сын Михаил, мой будущий папа. Счастливую семейную жизнь нарушило общее горе-война.

Капитон Михайлович, отправил жену с сыном и её родителями пароходом из Одессы, остался в сотаве 25-ой Чапаевской дивизии защищать город.

По приказу Ставки с последним пароходом защитники оставили Одессу. В их числе был и мой дедушка, Кунин Капитон Михайлович.

Он воевал на разных фронтах, в то числе и на Курской дуге. Был тяжело ранен в ноги. После госпиталя дедушка получил назначение в Чкаловскую область, посёлок Колтубанка, обучать молодых солдат.

Со временем он отыскал своих жену и сына. И снова семья была вместе.

В 1944 году родилась дочь, Лариса.

После окончания войны, мои дедушка и бабушка, мой папа Михаил и тётя Лариса, возвратились домой в Одессу.

Дети выросли. Получили образование. Тётя Лариса вышла замуж. У неё родились дети, Дима и Наташа.

Мой папа, Михаил Капитонович, отслужил срочную службу, женился.

У него родилась дочь, моя старшая сестра Елена.

Шли годы. Старые фронтовые раны дедушки давали о себе знать.

В декабре 1983 года он умер, так и не узнав, что через несколько лет появлюсь на свет я – Кунина Татьяна – вторая дочь.

Все оставшиеся годы моя бабушка Татьяна Лукинична свято берегла память о своем муже, моём дедушке, Капитоне Михайловиче.

Вечерами бабуля часто рассказывала нам, внукам о дедушке, об их счастливой, совместной жизни.

Теперь нет и бабушки. Она ушла из жизни. Но светлая память о ней и дедушке, будет жить всегда в моём сердце.

Самая младшая внучка,        Кунина Татьяна Михайловна.

Таким был наш прежний сайт..

Дорогие друзья, поздравляю с обновлением! Сегодня Кунин-Клуб стал другим. Причём изменился не только внешний облик сайта…

В этом роскошном особняке прошла наша первая встреча!

Рассказ о первой встрече Кунин-Клуба, которая состоялась 19 февраля 2008 года в здании Государственного российского дома народного творчества.

В принципе, встречи клуба могли бы проходить здесь, у нас в Доме творчества, – говорила Эльвира Семёновна. – Клуб ведь не может и не должен существовать только в интернете! Людям нужно конкретное место, куда они могут приходить каждый раз…

В рассказе все правда, кроме фамилии героя (имена – все настоящие) и некоторых деталей, которые я просто домысливал.

Памяти моего дедушки, Хаима Давидовича Кунина, посвящается

Фима Гольдин стал сиротой в восемь лет. В тот год на Черниговщине внезапно вспыхнула эпидемия брюшного тифа. Очаг заболевания на удивление быстро локализовали, а потом и ликвидировали, но его родителям это было уже безразлично. Страшная болезнь погубила их буквально в считанные дни, а чудом не заразившегося Фиму забрал к себе мамин двоюродный брат. Так мальчик впервые оказался в Гомеле.

До революции и после туземное население рек Тольки и Сабуна (Западная Сибирь) находилось в полной экономической зависимости у Кунина, имевшего до 5000 оленей. Ефим Иванович (хант по происхождению) был фигурой поистине межэтнического и, как видно, международного значения. Он торговал даже со Швецией! В материалах ОГПУ он именуется “кулаком”, “кочующим шаманом”, “полуфеодалом”, “бывшим родовым князем”.
Каким же был этот таинственный Кунин? Отчасти ответ на вопрос даёт статья В. Патрановой под названием “Царь всея тайги”. Материал был опубликован 20 января 2001 года в № 8 (16525) газеты “Новости Югры”. Здесь мы публикуем текст статьи полностью.

Кунины – ханты?!

Пожалуй, для многих из нас будет неожиданной новостью известие о том, что среди Куниных есть… ханты и селькупы! Они – представители коренного малочисленного финно-угорского народа Сибири.

Однако неожиданностью эта новость будет, возможно, только для нас. На севере Западной Сибири наша фамилия не только известна – о ней ходят легенды!

Москва-река течёт обратно

Дом Куниных. Воспоминания. Из литературного наследия. – М.: Композитор, 2006, 512 с.
Рецензия на книгу опубликована в “Независимой газете” в номере от 23.03.2006 года. Автор – Надежда Муравьева.

В позднее советское время интеллигентному человеку приходилось куда как нелегко. Со свободой, как известно, были большие сложности, и приходилось прятать эту свою «интеллигентность» как можно дальше – пить до упаду, работать кочегаром, сидеть в тюрьме, учить рабочую молодежь кустарным промыслам… Да мало ли что еще. Люди, которые при всем при этом умудрялись радоваться жизни, говорить о высоком и просто умели ясно и тепло разговаривать, были, пожалуй, наперечет.
Ведь культура диалога, а не битье по сусалам за идею, не самовыражениеза счёт всех остальных собравшихся – это наследие далекого прошлого, осколок начала века. Культура эта истончилась до полной прозрачности, а где тонко, там, как известно, и рвется. Люди, владевшие словом и умевшие слушать другого, – это, как теперь бы сказали, – настоящий раритет и эксклюзив.